Старейший протодиакон Москвы Александр Киреев отметил в этом году 55-летие служения в священном сане. Последние 36 лет отец протодиакон служит в храме Воздвижения Креста Господня в Алтуфьево. В преддверии престольного праздника отец Александр ответил на вопросы диакона Сергия Уварова, клирика храма Воздвижения Креста Господня на Чистом Вражке.

— Отец Александр, расскажите, пожалуйста, о своем происхождении. У Вас есть в роду священнослужители?

— Мама рассказывала, что у моей бабушки двое двоюродных братьев были священниками. А родной брат деда в юности уехал из сельской местности в Петроград, хорошо выучился музыке и стал управлять митрополичьим хором в 1920-е годы. Написал много нот. Его звали Киреев Поликарп Миронович. О нем есть статья в «Православной энциклопедии». К сожалению, ему не удалось избежать репрессий — он сидел в тюрьме. А когда вышел на свободу, то приезжал к моему деду — мы тогда жили в Домодедово Московской области. И скончался в 1950-е годы.

Слава Богу, мой сын стал священником, служит под Коломной. И внук мой сейчас учится в Московской духовной семинарии на 4-м курсе.

— А где Вы родились и выросли?

— В подмосковном Домодедово. Кстати, рядом с нами, в поселке Востряково, жил Юра Епифанов — будущий митрополит Истринский Арсений. Будучи мальчиком, он часто бывал у нас в гостях. Моя двоюродная сестра была замужем за священником — протоиереем Владимиром Гонтарем, настоятелем храма в Коломенском. Он скончался в 2015 году. Отец Владимир рассказывал, как он познакомился с будущим владыкой Арсением. Он ездил из Домодедово на электричке. И вот однажды видит: сидит напротив юноша и читает «Журнал Московской Патриархии». Батюшка заинтересовался им, у них завязался разговор. Юра Епифанов тогда ездил из Востряково к своему духовному отцу протоиерею Алексию Байкову в Бирюлево. А у отца Владимира было несколько дочек — невесты на выданье. Они имели виды на Юрия, но он выбрал монашескую стезю. Зато владыка Арсений стал крестным отцом у одной из внучек отца Владимира.

С 9 лет я уже самостоятельно ездил в Москву. А первый раз я самостоятельно добрался из Домодедово в Измайлово, когда окончил первый класс. Мама мне подробно объяснила, как ехать на метро, где нужно делать пересадки. И вот, я приехал к бабушке. Дед на работе был. Она, увидев меня одного, спросила: «А где мама?». Я отвечаю: «А я один». Бабушка такие широкие глаза сделала: «Как же так? Почему отпустила тебя одного?». Так что обратно меня уже с дедушкой отправила.

Когда я учился в школе, то по выходным всегда ездил в Измайлово. Приезжал в субботу вечером, в воскресный день шел к ранней Литургии. В городе Домодедово не было ни одного храма в моем детстве. И я тогда мечтал: «Ах, как было бы хорошо, чтобы и в нашем городе был храм!». И вот теперь мечта моего детства сбылась — такой величественный собор сейчас красуется в Домодедово! В честь всех святых, в земле Русской просиявших. Владыка Ювеналий в одном из пасхальных поздравлений в адрес Святейшего Патриарха назвал этот собор «вторым Храмом Христа Спасителя». А сейчас уже в Домодедово целых шесть храмов стоит.

Что интересно, я пионером не был, и комсомольцем тоже. В 9-м или 10-м классе дважды проводили собрание по поводу принятия меня в комсомол. Я только молился, чтобы меня миновала эта участь. На удивление мой вопрос откладывали на самый конец, но так долго разбирали текущие вопросы, что оба раза говорили: «Уже поздно, пора заканчивать собрание», так и не успев поговорить обо мне! А уж когда узнали, что я поступил в семинарию, то директора школы сняли… А еще, как рассказывал двоюродный брат, несколько раз приходили к маме из горкома насчет меня. Но всякий раз, когда приходили эти люди, мамы не было дома — она ездила к родителям, а я в Одессе находился. Так и не смогли ни разу застать ее дома!

Учителя на официальных собраниях осуждали мой выбор, но, общаясь в своем узком кругу, наоборот, одобрительно высказывались, о чем стало известно моей маме. Но вообще на верующих в то время смотрели как на людей «второго сорта».

— Отец Александр, Вы упомянули о поступлении в семинарию. Давайте вспомним самые светлые годы нашей жизни — время учебы. Вы же учились с очень интересными людьми, которые затем стали видными церковными деятелями. Расскажите о них, пожалуйста.

— Четыре года я учился в Одесской духовной семинарии вместе с Виктором Сабоданом — будущим митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром. И четыре года был у нас он старостой и самым примерным учеником. Впоследствии я всегда ездил на его день ангела, день хиротонии, юбилейные даты — участвовал в богослужении. И когда владыка Владимир бывал здесь в Троице-Сергиевой лавре, то всегда мне говорил: «Когда свободен, приезжай ко мне». Сожалею, что не смог поехать на его похороны из-за ситуации на Украине.

На каникулах я приезжал домой. В поезде попадались разные люди. Тем более, тогда сильно ощущалось атеистическое давление. Но я не скрывал, что учусь в семинарии. И вот, как-то еду я в купе: со мной ехали муж с женой и еще один мужчина. Он пошел в ресторан, там хорошенько «поддал», вернулся в купе и давай меня поносить. Хорошо, что те муж с женой заступились за меня, а то непонятно, чем бы все это закончилось…

Во время учебы в семинарии я был иподиаконом у одесских архиереев — сначала у владыки Никона (Петина), а затем у владыки Бориса (Вика) — Патриаршего экзарха в Северной и Южной Америке.

А когда я поступил в Московскую духовную академию, Тульский архиерей запросил для себя двух иподиаконов, в том числе рекомендовали и меня. И я ездил весь год в Тулу, к владыке Антонию (Кротевичу). Он сидел на Колыме (1937-1942 гг.).

Потом был я иподиаконом, посошником, у владыки Никодима (Ротова). В книге митрополита Ювеналия (Пояркова) «Человек Церкви» есть фотография, где я стою с посохом рядом с владыкой Никодимом (с. 248). Он так и говорил всегда обо мне: «Саша — мой первый посошник». А когда владыка Киприан (Зернов) был возведен в епископа, то владыка Никодим рекомендовал меня ему в качестве старшего иподиакона. Так что на третьем курсе я иподиаконствовал у владыки Никодима, а на четвертом — у владыки Киприана — он же меня и рукополагал. Что интересно, когда меня владыка Киприан рукополагал в день Рождества Иоанна Предтечи в одноименном храме на Красной Пресне, там был в то время настоятель — старенький батюшка Димитрий Дегтярев. И оказалось, что его отец — протоиерей Николай Дегтярев был настоятелем в том храме, где служит сейчас мой сын — в селе Непецино! Вот как мир тесен!

— Отец Александр, а как Вы начинали свой диаконский путь, что Вам вспоминается из первых лет Вашего служения в священном сане?

— В те времена только что рукоположенные священники не служили так называемые «сорокоусты», а их сразу отправляли на приход. Но так как у меня была хорошая практика служения иподиаконом, то, став диаконом, я твердо знал свои действия — никто мне ничего не подсказывал. С годами я выучил наизусть все ектеньи и диаконские возгласы, так что служить стал, не пользуясь служебником. Сейчас уже, по старости, длинный текст «Спаси, Боже, люди Твоя…» стал говорить по служебнику — память уже не та…

Так вот, меня назначили в Каширу на приход, где я прослужил 7,5 месяцев, и там при храме было два дома — один для священника и один для диакона. А шел 1962-й год — самый нажим на религию, у приходов стали забирать служебные автомобили и даже строения за пределами церковной ограды. Их стали превращать в коммунальные квартиры. Если священник был там прописан, то становился рядовым жильцом коммуналки. Прихожу я однажды после службы на квартиру, а она опечатана, так как я не был там прописан. Но в квартире остались мои вещи — пришлось еще хлопотать, чтобы забрать их… Вскоре меня направили в другой храм.

После недолгого служения в Сретенском храме Новой Деревни Пушкинского района (2,5 года), я прослужил 13 лет в храме свв. Адриана и Наталии в Бабушкине. А потом меня перевели в мой «родной храм» Рождества Христова в Измайлове, где венчались мои родители, меня крестили. Там я прослужил 3 года.

В то время в этом храме служил отец Иоанн (Крестьянкин), который пришел туда после войны. Когда я был еще мальчиком, отец Иоанн ввел меня в алтарь. Он знал всю нашу семью — и маму, и ее сестер. Поэтому каждый год вплоть до своей кончины отец Иоанн присылал мне поздравления с Рождеством Христовым и Пасхой. Я был у него несколько раз в Печорах.

— Отец Александр, можете ли Вы поведать какие-нибудь примеры прозорливости архимандрита Иоанна (Крестьянкина)?

— Однажды я приехал к нему со своим сыном, у которого было множество вопросов. Вот мы сели. Отец Иоанн ухватился за его коленочки и стал сходу говорить, а сын только хлопал глазами и глотал слезы удивления и умиления от того, что отец Иоанн все ему рассказал — все, что было у сына на уме! Это был особенный старец…

Помню, отец Иоанн в измайловском храме устраивал беседы по четвергам, а за этим тогда следили. Видимо, был донос, и его отправили в ссылку.

— Недавно почил в Бозе архимандрит Кирилл (Павлов). Что Вы можете рассказать о нем?

— Вы знаете, в 29 лет у меня уже была язва желудка, я периодически лежал в больнице. А потом эта язва преобразовалась в первую стадию рака желудка. В 1984-м году в Балашихинской онкологической больнице мне сказали делать операцию. Но я боялся этого и полгода тянул. Обращался к участковому врачу с просьбой дать направление в Ессентуки, но получил отказ: мол, сиди дома. Меня это совсем огорчило. Ну, думаю, поеду к отцу Иоанну (Крестьянкину) — что он скажет?

Приехал я к нему в Псково-Печорский монастырь, рассказал все о своей болезни. Отец Иоанн согласился, что плохо ложиться в больницу и тем более делать операцию. Но все же спросил: «Сколько тебе лет?». Я говорю: «Сорок девять». А он: «Молодой, еще надо жить. Ты вот что сделай: пособоруйся, три дня подряд причастись и ложись с Богом. И когда назначат день операции, отправь три телеграммы старцам — отцу Иоанну, отцу Кириллу и отцу Науму». Их молитвами операция прошла успешно. Когда я приехал в Лавру, отец Кирилл увидел меня и говорит: «О, отец протодиакон воскрес!».

А вот другой батюшка, у которого тоже был рак желудка, — отец Андрей Селезнев — приехал к отцу Иоанну, а тот его встречает пением: «Со святыми упокой…». Отец Андрей ему: «Батюшка, я еще пожить хочу!». А отец Иоанн отвечает: «А разве плохо быть со святыми?» И не благословил его на операцию. Через некоторое время отец Андрей скончался… А было ему 62 года.

Еще моя тетя, которая жила в Измайлове, рассказывала мне: бывало, стоит на остановке и смотрит на отца Иоанна (Крестьянкина), а вид у него был необычный: высокий такой, в длинном плаще, с длинными кучерявыми волосами, в очках-пенсне, а взор устремлен к небу — значит, молится.

— Отец Александр, Вы уже 36 лет служите в Крестовоздвиженском храме в Алтуфьеве. А перед этим Вам не позволяли долго оставаться на одном приходе. Вам как-то объясняли, с чем были связаны переводы из одного храма в другой?

— Ну, слава Богу, причины у меня были «неполитические». Из Каширы я сам попросился. А вот из храма Адриана и Наталии меня «подсидела» моя кума — многодетная матушка. Ее супруг тогда был диаконом. А жили они в Клязьме. И кума добилась своего через Валентину Терешкову — чтобы ее супруга перевели на мое место в Бабушкино, а меня направили в Измайлово. Святейший Пимен был недоволен этой ситуацией и долго не давал тому диакону награды. А было у него шесть сыновей и шесть дочерей, один из его сыновей — мой крестник.

— А Вас когда-нибудь вызывали в органы госбезопасности в советское время?

— Нет, никогда. Слава Богу! Но был один забавный случай, связанный с уполномоченным по делам религии. У него тоже была фамилия как у меня — Киреев. И вот однажды в престольный день в измайловском храме, когда я там уже не служил, но приехал послужить на праздник, за трапезой сидел и уполномоченный Киреев. Вдруг он с серьезным видом достает паспорт, показывает мои фамилию, имя, отчество (а фотографии не видно из-за пальца) и спрашивает: «Это Ваш паспорт?». Но я не растерялся и уверенно ответил: «Нет, не мой — мой паспорт всегда при мне». Ну, тогда он палец убрал и показал свою фотографию. Я его спросил, откуда он родом, какие корни? Но оказалось, что мои родители из Липецкой области, а его — из Волгоградской.

Один раз меня все же вызвали к уполномоченному по фамилии Плеханов. Я приехал, называю секретарю свою фамилию. А она меня переспрашивает: «Вы к Кирееву?», потому что подумала, что я хочу попасть к заместителю уполномоченного — к тому самому Кирееву, который мне свой паспорт тогда показывал.

— Отец Александр, в те времена священнослужителя могли лишить регистрации, т.е. отстранить от служения, за какое-либо нарушение «законодательства о культах». Кто-то из Ваших собратьев-священнослужителей подвергался такому наказанию?

— Да, один священник протоиерей Григорий Петров (до священства служил во флоте) не побоялся судиться с уполномоченным, которого обличил во взятке, за это он сидел под следствием три месяца. Его там остригли, после чего вышел оправданным, но ему более года ни в одной епархии не давали приход. Но потом дали в самой глухой местности.

А одному батюшке дали назначение в Алтуфьево, потому что он жил на улице Лобачевского. Специально так делали, чтобы мучились священники. Другой священник из Сергиева Посада ездил в Каширу — по пять часов дорога занимала. Вот такое было издевательство.

— Отец Александр, в церковной среде хорошо известен Ваш монументальный труд «Епархии и архиереи Русской Православной Церкви». Как Вы стали собирателем такого рода информации?

— Настоятель храма мученика Иоанна Воина на Якиманке протоиерей Николай Смирнов (скончался 22.09.2015 г.) собирал сведения об архиереях. В 1965-м году впервые вышел церковный календарь с фотографиями всех архиереев, он их вырезал и о каждом печатал на машинке все известные ему биографические сведения. Мы с отцом Николаем тогда вместе служили в храме Адриана и Наталии в Бабушкине. А я делал выписки по истории епархий. Вот он мне свой буклетик и подарил — с него все началось. Я собирал материал не один десяток лет, и в 1997 году я подал свои рукописи на рассмотрение Святейшему Патриарху Алексию II, на что получил положительную резолюцию — благословение на издание. Но сначала не удавалось найти средства, и только в 2002 году Господь послал спонсора. Потом даже было несколько переизданий.

— Отец Владимир Диваков с большим теплом вспоминает о Рижском митрополите Преосвященном Леониде (Полякове), считая его во многом своим наставником. Что в нем было такого особенного с Вашей точки зрения?

— Я помню его по учебе в Московской духовной академии. Он делал вид строго человека, но в душе был добрым-добрым. Вот, например, кто-то из учащихся семинарии отпрашивается домой. Владыка Леонид при всех кричит, ругается. Но один глаз прищурит и рукой незаметно благословляет. Звал он нас так: «миленькие мои». Всегда после занятий он гулял по Лавре: справа от него человек пять шло и слева столько же. Добрейший был человек!

Из всех, кто учился со мной в академии, осталось всего три человека: отец Варфоломей (Калугин) — 83 года, отец Серафим (Соколов) — ему будет 89 лет, и еще один уехал с семьей в Америку. А из семинарии одноклассников человек семь в живых сейчас.

— Вы также хорошо знали и приснопамятного митрополита Питирима (Нечаева)?

— Да, конечно. Он относился ко мне с большим теплом. Помню, как в 1961 году, когда я иподиаконствовал в Туле у владыки Антония (Кротевича), тот решил передать через меня солидную сумму денег для Московской духовной академии — 55 тысяч советских рублей! Мне велено было передать этот заветный чемоданчик архимандриту Питириму — инспектору. Когда я показал эту посылку отцу Питириму, у того глаза на лоб полезли: «Как ты довез это?!» Хотя в поезде приходилось и оставлять этот чемоданчик без присмотра, когда надо было сходить в туалет. Но с Божией помощью довез!

— Отец Александр, а почему Вы не стали не священником? Вы не хотели?

— По состоянию здоровья — у меня с детства инвалидность. Потому и не взяли в Московскую семинарию. Зато в Одессе поступил. Внук вот тоже спрашивал отца: по какой стезе ему идти? Он занимался спортом, футболом. И вот, они поехали к отцу Науму в Лавру. Тот и сказал: «Зачем тебе футбол? Можешь быть покалеченным. Тебе одна дорога: у тебя дед священнослужитель и отец священник». Поэтому внук стал помогать отцу в алтаре, в хоре поет и учится в семинарии.

Слава Богу за то, что сподобил меня принять диаконский сан и столько лет прослужить Ему! Слава Богу за все!

Беседовал диакон Сергий Уваров